Важные новости

Лиричный стиль фeнoмeнaльнoй пaры Людмилa Бeлoусoвa — Oлeг Прoтoпoпoв дo сиx пoр oстaeтся этaлoнoм кaтaния двуx влюблeнныx друг в другa и в лeд людeй. «Грeзы любви» нa музыку Фeрeнцa Листa в 1964 гoду в Инсбрукe были зoлoтыми — пeрвыe зoлoтыe мeдaли в истoрии сoвeтскoгo фигурнoгo кaтaния! Нa Игрax в Грeнoблe-1968 пaрa внoвь стaлa пeрвoй, мeжду Играми четыре раза став чемпионами мира и Европы.

Эти двое не знали, что такое быть похожими на других. Но знали, чувствовали, верили, что их работа – уникальна. И хотели идти только своим путем. Уйдя из спорта в 1972-м, работали в ленинградском балете на льду, а в 1979 попросили политического убежища в Швейцарии. Они хотели свободы, прежде всего творческой. Потеря званий, вычеркнутые имена из наших спортивных справочников – все это не мешало их любви. А значит, не мешало кататься. Смысл жизни перепечатанные справочники не затронули.

«Думаете, мы не были патриотами? — говорил в интервью «МК» Олег Алексеевич. — Да готовы были все отдать ради Родины. Иначе, зачем бы катались, когда у меня было кровотечение на Олимпийских играх в Гренобле — были камни в почках и жуткие колики, а операцию делать нельзя: при разрезанной мышце живота пришлось бы забыть о поддержках. Оставшись в Швейцарии, сразу же сказали местным властям, что причины нашего побега — чисто творческого характера. В нас все время что-то не устраивало Россию: то мы были слишком спортивны, то чересчур театральны, потом наоборот. Потом нас перестали пускать на соревнования, приглашать на показательные выступления… Мы не давали управлять собой. Наверное, в этом была вся суть наших конфликтов».

В это трудно поверить, но Белоусова – Протопопов катались и до последнего времени. Кому-то это казалось, при всем уважении к фигуристам, даже лишним. Всему, мол, есть свое время. Но не кататься для них, не выходить на лед было все равно, что не дышать. А значит, не жить. «Наша сила только в том, что мы каждый день выходим на лед. Если потеряем его — потеряем все…».

В 1999 году впервые после побега они прилетели в Москву и Питер. Их тогда пригласил Вячеслав Фетисов на финал Гран-при по фигурному катанию в Петербурге. А Олег Алексеевич, принимая приглашение, не замедлил уточнить: «С чего это вдруг и в качестве кого? Не свадебных ли генералов?». В этой роли они себя видеть не хотели.

Когда поняли, что их ждут по-настоящему, сказали, что были бы счастливы хотя бы час покататься на незабываемом для них льду «Юбилейного». Это ведь был первый дворец в Питере, построенный еще при Хрущеве. Когда-то при личной встрече с Хрущевым легендарные спортсмены говорили о том, что не может Ленинград оставаться без ледового дворца. Он поддержал их идею, поддержали и болельщики, которые по рублю в письмах присылали фигуристам деньги на строительство катка.

…Тоненькая, хрупкая Людмила рядом с партнером и мужем в аэропорту казалась какой-то нереальной. Как смогла природа спрятать такую мощь характера в столь легкой, до прозрачности, оболочке? «В фигурном катании должна быть тайна, как в женщине», — скажет Олег Протопопов. В Белоусовой была тайна. Ее не надо разгадывать, можно только восхищаться и помнить.

«МК» встречал знаменитых фигуристов тогда в Шереметьево. Они потом еще прилетят в Москву несколько раз. И даже были на Олимпийских играх в Сочи. Но та первая встреча после столь долгого перерыва, осталась в памяти ярким воспоминанием.

«Часовые любви» — так назывался репортаж «МК» из Шереметьево.

Сегодня Олег Протопопов остался один. Жена, партнерша, соратница, друг, его великая тайна ушла, покинув пост. И – осталась. Как символ безграничной любви, верности и веры…

«МК» повторяет интервью, данное фигуристами в первые же минуты после возвращения. Ни один из ответов не нуждается в корректировке. Отвечал на вопросы Олег, но Людмила все время была рядом и кивком соглашалась, не теряя легкой улыбки ни на секунду.

…«Мила! Олег!» — несколько верных друзей великих Белоусовой и Протопопова метались между только что прилетевшими легендарными фигуристами, пытаясь оттеснить фотокорреспондентов и телекамеры около VIPовской лестницы прилета в «Шереметьево». Двадцать четыре года — это так много… «Много», — кивала Людмила, источая такое обаяние улыбкой, что хотелось просто застыть рядом и не двигаться.

Двадцать четыре года не видела Россия своих первых олимпийских чемпионов по фигурному катанию. За эти годы — сколько их было, чемпионов!.. Но Белоусова—Протопопов — неповторимые. Гордые, но не заносчивые. Швейцарцы по паспорту, но — русские. В «Шереметьево» они были счастливы. И — растроганно говорили «спасибо» всем встречающим. «Вам спасибо, что приехали», — несколько ошарашенно от такого «незвездного» поведения отвечали присутствующие…

— Людмила, Олег! Коньки с вами?

— Конечно, мы хотим потренироваться в Петербурге, в «Юбилейном». Вспомнить, как говорится, молодость, хотя мы и не стары…

— Разрешите вам вручить номер «МК»: мы вчера уже сообщили о вашем приезде…

— Спасибо огромное: «Московский комсомолец» мы только что прочитали в самолете. Не ожидали, что это будет так трогательно!

— Вы изумительно выглядите…

— Мы стараемся. Надо же держать себя в форме! Людмила весит 42 килограмма, я — 64. На отдыхе можем прибавить пару килограммов… Но это наш боевой, соревновательный вес. Да, мы даже похудели немного по сравнению с прошлым: во всяком случае, костюмы, в которых мы выступали на Олимпиаде в Гренобле еще в 68-м году, сегодня слегка великоваты.

— Вы знаете, что многие в России до сих пор просто мечтают увидеть вас снова на льду?

— Видимо, потому, что знают, что со льдом мы не расстаемся. Конечно, тройные прыжки мы не делаем — один-два оборота. Но все обязательные элементы парного катания — поддержки, вращения, спирали… — все это есть. И уверены — будет очень долго. Просто вестибулярный аппарат надо укреплять. Встаешь на деревянный крутящийся диск и в разные стороны вращаешься — чем больше, тем лучше. Сделать 23 полных оборота с закрытыми глазами для нас — не проблема. А потом и не проблема выдержать три-четыре с половиной минуты на льду.

— Сейчас, когда вы уже ступили на московскую землю, эмоции захлестнули?..

— Мы как во сне: вот только что Мила в самолете заполняла анкету, въездную декларацию… И написала, что не Госкомспорт нас пригласил, а Госконцерт. По старой памяти написала. А это было ровно 24 года назад, когда мы уезжали из Советского Союза — и как раз по линии Госконцерта. Я ей говорю: «Слушай, это было как будто вчера! Вот мы вчера уехали, а сегодня — приехали…» Какая-то фантастика!

— Вы готовы к потрясениям, которые вас ожидают, начиная даже с того, что Москву просто не узнаете?

— А я не знаю — мне кажется, мы никуда не уезжали. Вот только лица новые и молодые вокруг нас видим — не представляете, как это приятно!

— Честно: не страшно было принимать приглашение?

— А чего опасаться?..

— «Мы отрезали от себя прошлое раз и навсегда. Мы люди очень решительные… К тому же каждый день в своем доме смотрим ОРТ, НТВ и российский канал. То есть в курсе всех событий вашей сегодняшней жизни. Достаточно посмотреть на это пять минут, чтобы отпала всякая охота приезжать сюда. Если когда-нибудь приедем, то только в качестве артистов, чтобы выступить перед земляками», — это вы говорили в летнем интервью «МК». Почему же сейчас приняли приглашение?

— Мы решили, что не вправе отказаться. Нас пригласил председатель Госкомспорта Вячеслав Фетисов — и это было впервые за 48 лет нашей спортивной жизни. Такой чести нам не оказывали даже после Олимпийских игр, когда мы выигрывали. Тогда нас встречали, конечно, по-другому, но не будем вспоминать старое… Естественно, мы знали, что многое изменилось. Но опасений никаких, так как мы летели в новую страну и новую Россию.

— Но и в новой России хватает беспорядка — может, лучше было сохранять какие-то иллюзии?

— У меня на столе тоже полный беспорядок, но я в нем очень хорошо ориентируюсь и нахожу все вещи, которые мне надо. Так что если на нашей родине что-то и не в порядке, то есть и люди, которые, с умом и хорошими мозгами, хорошо в этом разбираются.

— Вы никогда не выпадали из фигурного катания, сами продолжаете кататься и комментируете…

— Да, нас иногда спрашивают: а вы отслеживаете новые имена? Мы их не отслеживаем — на радио «Свобода» вот уже семь лет освещаем крупнейшие соревнования. Порой и по ночам приходится работать. Так что мы не отслеживаем, а постоянно находимся в хорошем курсе событий. Можем предсказать и будущее: будущее — за теми, кто умеет и хочет работать. Спать России не надо в любом случае: на Востоке не спят…

— Судей критикуете?

— Судейство всегда было разным. Никакая компьютерная система не заменит человеческого глаза, а самое главное — профессионального взгляда на самого себя. Если я буду смотреть на компьютер, то точно ошибусь. Ведь компьютер помимо прочего — это создание искусственное, самого же человека. А он начинает потом ему же и верить — хотя сам сделал программу. Но я ведь могу так программу сделать, что она и выбор сделает, как я хочу! Так что элемент субъективности все равно неизбежен в фигурном катании. И в этом — тоже суть конкуренции. Другое дело, что хочется, чтобы конкуренция была все-таки справедливой. А не так: выходит какой-то администратор от ИСУ — и вдруг еще одной паре дает медаль! Я бы в жизни не пошел на такое награждение: я или чемпион, или полу-чемпион, извините меня!..

— Вы расстраиваетесь, наблюдая за сегодняшним фигурным катанием?

— Знаете, в фигурном катании должна быть тайна, как в женщине. Когда есть эта загадка — тогда интересно. Нет, нас ничего не расстраивает — уже не в том возрасте, когда переживают по такому поводу. Тем более что мы занимаемся своим делом и пытаемся кататься так, как нам хочется. А однодневки — они покатаются и уйдут, и больше их никто никогда не увидит.

— Если вам предложат в Москве или Питере консультировать кого-то из спортсменов — примете предложение?

— За 24 года не было просьб о консультации. Да, честно говоря, если такие люди, как Стасик Жук, были не очень востребованы… О чем можно говорить?! 138 медалей заработал Жук для своей страны — и его не пускали на каток ЦСКА! Но, несмотря на то, что мы не тренируем сегодня — тренируют наши бывшие ученики, и у них есть чемпионы мира: у Вали Николаева была Оксана Баюл, у Великовых — Шишкова—Наумов, Петрова—Тихонов… И потом: мы пытались несколько раз тренировать, но поняли, что, отдавая что-то другим, не можем нормально тренироваться сами. Настоящий тренер не может работать вполсилы. А на себя и на других энергии может просто не хватить. Мы пока еще стремимся кататься, и значит — не можем отрывать от себя слишком много. Но дать совет детям, которые катаются рядом, естественно, бесплатно, — это мы можем. Детям нельзя отказать.

— Сейчас вы увидите Москву и роскошные дома, которыми она обросла. Допускаете мысль, что захочется вернуться, купить квартиру?..

— Наш главный дом — это лед. Там, где есть лед, там и наша квартира. А мысли… Мы все равно очень благодарны своей стране: с одной стороны, она нас вырастила, но могла и стереть в порошок. Швейцария — та страна, которая оказала поддержку в трудную минуту, сохранила нам жизнь, у нас теперь другое гражданство. Но мы как были русскими, так и остались…

В 1994 году мы получили швейцарское гражданство. Но мы — не герои этой страны. В Швейцарии есть свои легенды. Если бы мы выиграли что-либо, выступая под их флагом, — тогда другое дело. Мы были там на гастролях от того самого Госконцерта. Остались — и сразу заключили контракт с американским балетом на льду. Спустя полтора месяца после побега мы уже вовсю гастролировали. У нас не было ни денег, ни угла… Когда мы объявили, что в Россию больше не вернемся, — к нам тут же пригласили полицейских, которые забрали советские паспорта. Их мы больше никогда не видели, потом нас привезли в один отель, потом — в другой… До сих пор мы не знаем того места, где нас прятали (так как нас разыскивали советские спецслужбы), — лишь после того, как было объявлено о предоставлении нам политического убежища, можно было начать думать о своем угле.

Но все это уже было вторично. Главное — мы были на льду, могли тренироваться… Поэтому я и говорю: наша квартира — там, где лед, на котором мы катаемся!