Важные новости

A в свeжeпoстрoeннoй с вxoдившeгo в oбиxoд жeлтoгo кирпичa бaшнe пoсeлилaсь кинoзвeздa Лиoнeллa Пырьeвa — шпaнистaя брaтия xoдилa eю любoвaться, ждaлa, пoкa крaсaвицa выйдeт к oжидaвшeй ee мaшинe.

Гoлубятня и вoрoньи лaпки

Вo двoрax стoяли — инoгдa двуxэтaжныe — клeтуxи, скoлoчeнныe изо стaрыx дoсoк, oбтянутыe прoвoлoчнoй сeткoй в мeлкую ячeйку, в нeй зaстрeвaли пуx и пeрья. Нa гoлубятни я пoсмaтривaл с зaвистью, мнe нрaвились пернатые с тугими скрипучими крыльями, я бы дoрoгo дaл, чтoбы зaимeть пaрoчку «турмaнoв», «пoчтaрeй» либо — либо «мoнaxoв», нo из рaзгoвoрoв стaршиx извлeк: гoнять гoлубeй — стыдливость.

— Вырaстeшь, гoнять голубей будешь? — говорила маман, когда я приносил из школы «двойку». Изо чего проистекало: двоечники ни получи и распишись что путное не способны, просто-напросто свистеть да, задрав голову, встречать, как ходит кругами в небе голубиная кулига. Но ведь можно делать серьезной работой, а голубей разъезжать в свободное время…

Увы, возражения опровергались наглядным примером: корабельщик голубятни, лоботряс Виталик, голубей отнюдь не любил, мог по нескольку дней безвыгодный выпускать в полет. Мог покинуть камешком, если не желали схватиться с крыши флигеля, к которому тулилась голубятня. В дополнение того, он голубями торговал. Приходили смурные сплетня, Виталик с ними шептался, демонстрировал мал, и счастливец уходил с покупкой, которую, кубыть неживую, прятал под мужчинка или пальто, озираясь присутствие этом воровато.

В начальных классах я был в школе получи хорошем счету, учительница Белкина наградила меня грамотой вслед похвальную успеваемость. Мой шабер по парте Володя Иргубаев был хвостист, он рассказывал: его зачинатель варит бульон из вороньих лап, стреляет каркуш изо «духовушки». Фантазировал? Ружья у них в семье я когда рак не видел. Володин батюшка был шофер, устроил Володю объединение знакомству на лето в лагерь баянистом, но сыну предстоящую выгодную синекуру без- объяснил, лишь коротко бросил: «Собирай вещи». Володя сбежал, маловыгодный зная, что его ждет.

Статья (особь мой приятель Алик Ахмеджанов сообщил (аж когда его не спрашивали), кое-что любит сладкий лук, а чеснок ему невыгодный по вкусу. Подружки-оторвы Голяшкина и Токанова обменивались получи уроках матерными записками (лешим)? будто не могли нате наругаться вне стен образовательного заведения!), то время) как их не поймали и безвыгодный пристыдили. Главной красавицей школы считалась Оля Исаева: нежное личико, карие глазоньки, фигурка… Зная: по (по грибы) ней утвердился титул и модальность королевы, держала себя с достоинством. Прожив биография и повидав женщин, гадаю: что такое? стало с милой очаровашкой, которая, прими симпатия участие в конкурсе «Мисс микрорайон», была бы отсеяна держи первом же этапе? Какого мужа возлюбленная нашла (и нашла ли), соответствовал ли дьявол ее запросам?

Гляжу возьми окна комнаты (четвертый подклет доходного дореволюционного дома), идеже ютились я, мама, бабушка, поверх стену обитала чета персональных пенсионеров Радченко и их домработница Благодать — она воровала из кастрюль кипящие нате плите супы (мама никак не могла понять, почему аспирин), который варит Анна изо 200 граммов мяса, наварист, а что мама варит из килограмма говядины, — водянист; Нюта поучала ее хозяйствовать, до ((сего не была застигнута для кухне с поличным). Пятиметровую каморку присутствие кухне (предназначенную для прислуги) занимала завзятая коммунистка (выжига-биолог) Лидия Румянцева, маловыгодный устававшая агитировать, в том числе меня, из-за правильность партийного курса; позже разоблачения Сталина она вынесла скопище его сочинений на помойку.

Так главное вляиние на меня оказала милосердная сестра Полина.

С высоты возраста и накопленного опыта могу высказать принципы, которыми руководствовались окружавшие меня (человеческое: государство нас давит, решает и поступает, по образу выгодно ему, официально декларированный закон декоративной справедливости к нам взаимоотношения не имеет, потому и нам раньше государства и его демагогии ситуация нет, продолжаем перемогаться, уповая получай чудо и высшие силы — а с поправкой на запрет религии. Слому подвергся вековой уклад громадной неповоротливой державы, растерянное, дезориентированное райя повисло меж приверженностью передававшимся сообразно наследству от поколения к поколения традициям и натиском отрицавшей далекое прошлое коммунистической байды.

О молодости и справедливости

Даже если в теперешнем возрасте и внутри релятивно определенных жизненных координат чувствую себя шатко и тревожно, если предстоит (только (лишь) лишь в быту) что-так непривычное, незнакомое, находящееся за пределами круга устоявшихся маршрутов и общений. Встревоженно сплю — готовлюсь к неизведанному, проблематично к чему могущему привести и бог знает что могущему привнести в размеренную рутину. Какими судьбами же сказать о юном рефлектирующем возрасте — рано или поздно вокруг все неизведано и в диковинку, когда не знаешь, какими судьбами принесут грядущий день и последующее необозримое будущность, а пока ума не приложишь, какую судьбу подобрать и какой удел выберет тебя. Измышления, туман, неразбериха — человеческих отношений — сбивают с толку, а пропагандистская трескотня словно бы для того вливается в ушки, чтобы заронить подозрение в собственной непригодности и неприменимости.

Официальная и реальная долгоденствие наглядно отдалялись одна ото другой. Разрыв увеличивался, вопиющие несоответствия царили куда ни кинь глазом. Можно раздобыть редкое панацея, да еще по спекулятивной цене? Кому сие по карману? К Полине приезжала изо Горького сестра Валя, болезненная, худенькая. Ей требовались редкие препараты. Хотя отдать зарплату за крохотный везикула? Знакомая работница аптеки приносила фуфырь по себестоимости. Где приторговать прочную рубашку? (Моя единственная лопнула через ветхости.) Мало-мальски приличной одежды в продаже недостает… А девочка из секции мужичий галантереи устроила приемлемую.

Само собой разумеется, каждый из бессребреников имел наш скромный интерес и толику выгоды, безлюдный (=малолюдный) упускал шанс воспользоваться ответной услугой, чай отношения укладывались в стройную систему нервачества. Посредь этих людей не было начальников, которые получали объединение должности и положению все лучшее и необходимое; челядь перемогалась жизни не рад и скудно. Взаимовыручка помогала вывернуться, выдюжить, в предлагаемых условиях что по было как-то бытовать. Один приворовывал с комбината ягнятина и продавал в два раза меньше, чем в магазине, другой выносил россыпью сигареты с фабрики «Дукат», незаинтересованный вычитал медную пятикопеечную мелочовка из мимокассовой выручки в индивидуальный карман. Свысока участников праздник круговой поруки обзывали (в газетах) ворами, несунами, расхитителями…

Хотя и те, кто ничего безвыгодный мог вложить в общий котел, мало-: неграмотный лишались доли участливости. Любая старушка-богомольница могла прийти в магазин и поклянчить мясца или курочку — и уходила облагодетельствованная. Далеко не распространялась благодать только получай злых и завистливых, которые с недоброжелательства могли накликать обида. По их доносу арестовали дядю Мишу с мясокомбината имени Микояна. Вона и разберись: мясокомбинат, носивший звание кристального коммуниста-ленинца, из чего следует, являл пример вовсе отнюдь не коммунистического отношения к труду. Подле этом дядя Миша, ходивший в уколы к упомянутой мною медсестре Полине, заменявшей ми маму, когда ее увозили в больницу, безлюдный (=малолюдный) платил ей за инъекции (а и тот и другой укол стоил рубль), зато приносил говяжью и свиную вырезку. А чисто с обеспечиваемой сыном-начальником плохо передвигавшейся пенсионерки (к ней Пуся ходила на дом) взималось по (по грибы) укол полтора рубля.

Неприкрашенно справедливое перераспределение доходов!

Инспектор милиционер Николай Захарович, призванный стремиться с нарушениями и нарушителями правопорядка, отнюдь не брезговал покупать краденое ко, собирал дань с директоров магазинов, а у себя под своей смоковницей разводил в аквариумах барбусов и скаляров, торговал ими до воскресеньям на Птичьем рынке. С мужиками с коммуналок он был бесцеремонно, свойским в доску, мог, невзирая на относительно высокое — по-над ними — положение, распить бутылочку, высмолить папироску, побалагурить. Однако, отнюдь не забывая о превосходстве и не позволяя горячиться другим, мог любого изо собутыльников упечь на пятнадцать суток, был в состоянии оштрафовать, мог… Да почто угодно.

Внутри той коммунальной жизни секстоль по нациям если и наличествовало, в таком случае безболезненное: были евреи, а свои, тутошние, были татары, хотя соседские, даже экзотические ассирийцы нехай себе чистят обувь прохожим и торгуют шнурками; вплоть до оскорблений по национальному признаку доходило только лишь во время крупных скандалов с выяснением давней исторической подноготной, объясняющей прошлый неблаговидный поступок. Однако добрые связи лично с неким конкретным представителем неважный (=маловажный) основной, не титульной нации неважный (=маловажный) могли повлиять на зуб, питаемую ко всей нации в целом.

Полину премировали (бери работе в поликлинике) билетом возьми зимний футбольный матч, текущий билет Полина подарила ми; играли на заснеженном орбита «Лужников» «Спартак» и некая африканская группешник. А еще Полину наградили пригласительным сертификатом в Малую спортивную арену, возьми торжественную встречу с олимпийскими чемпионами, вернувшимися изо Инсбрука… На подобные мероприятия билеты распространялись в трудовых коллективах. И в который раз Полина презентовала фартовый мат мне, я был на седьмом небе с счастья, взял автограф у многократной чемпионки-лыжницы Клавдии Боярских и, неточно, у легендарного хоккейного вратаря Виктора Коноваленко — дьявол был без маски, которую я видел сверху крохотном экране телевизора КВН кайфовый время трансляции матчей, срисовать его в лицо было не по плечу, но я почему-то решил: обстриженный ежиком невысокий крепкий муж(ик) именно и есть голкипер нашей победоносной сборной.

Был способным ли вообразить: побываю в Инсбруке не раз и буду дружески обниматься далее со Станиславом Черчесовым?..